Цвет дали - Страница 107

107

Омито сел, кое-где вспыхнули отдельные аплодисменты. Большинство деревенского люда удивилось, но некоторые смотрели на Джуну внимательно, и их кожа искрилась охрой — знак сочувствия.

Встала Ханто. Миато высветил знак разрешения говорить.

— Ты говоришь, что ситик Анито был убит новым существом. Но я присутствовала там, я сливалась с ним, и он вывел весь яд из своей крови. Он умер потому, что пришло время Анито стать старейшиной. Спасение жизни Иирин было последним и самым важным делом его жизни. Он сделал это потому, что увидел в новом существе что-то, что превышало цену его собственной жизни. Я думаю, надо быть терпеливыми, хотя бы ради памяти о самопожертвовании нашего Илто.

Теперь опять поднялась Анито.

— Это верно, что на нашем Совете мы решаем вопросы, важные для благоденствия Нармолома. Но хотя мы и живем в уединении, мир и его просторы влияют и на нас. Изгнание Иирин только показало бы миру, что Нармолом напуган. Я знаю Иирин хорошо. И еще я видела, что могут сделать ее люди. Это могущественный и умный народ, который может многому научить нас. Они путешествуют по небу между звезд так, как мы путешествуем вниз по течению на плотах. Я скажу, что со стороны Нармолома было бы ошибкой повернуться к таким людям спиной. Они могут нас многому научить, если мы захотим учиться.

Встала Джуна.

— Я хочу сказать о моем бейми — Моуки. Укатонен официально одобрил то, что я его усыновила. Я учусь быть ему хорошим ситиком. Если люди Нармолома мне помогут, я научусь этому быстрее. Я стараюсь изучить обычаи Нармолома так быстро, как могу. Я прошу у вас помощи и терпения.

Встал еще один старейшина.

— Чем могут эти новые существа помочь нам? Что могут они сделать для Нармолома? Нам от них ничего не нужно!

Снова с разрешения Миато поднялась Джуна.

— Я уверена, что есть много такого, что мой народ и тенду смогут сделать друг для друга. Я не знаю в точности, что это будет. Но надеюсь, что Нармолом не отвернется от меня и моих людей, прежде чем мы узнаем друг друга лучше.

Потом опять выступали старейшины, одни — защищая Джуну, другие — возражая ей. В общем мнение деревни складывалось в пользу Джуны, но зато и ее противники заняли очень жесткую позицию. Джуна старалась запомнить, кто из старейшин выступал против нее. Если ей удастся доказать им, что она не представляет угрозы для деревни, то можно быть уверенной — Нармолом примет ее.

Наконец слово взял Миато:

— Спасибо вам, старейшины Нармолома. Пришло время Совету обдумать сказанное вами. Я сообщу вам о своем решении завтра вечером.

Старейшины стали расходиться, кроме тех, кто был членом Совета. Джуна увидела, что в их числе было несколько резко выступавших против нее, но немало было и тех, кто ее поддерживал. Нинто — верная и надежная защитница Джуны — подала ей ободряющий знак, когда Анито, Моуки и Джуна покидали комнату Миато.

— Как думаешь, чем все кончится? — спросила Джуна у Анито.

— Я не знаю, что будет, — ответила та. — Я ожидала, что спор о формах компенсации Джохито будет более острым. Этого не произошло. Может, это хороший знак, может — очень плохой. Поживем — увидим. — Она коснулась колена Джуны. — Давай спать, во сне время бежит быстрее.

Анито вошла в комнату Миато в сопровождении Иирин и Моуки.

Их уже ждал Совет деревни, сидевший полукругом у подножия спальной платформы. Когда они сели, взгляд Анито отыскал на стене знакомую шероховатость древесины на стене. Она напоминала чье-то лицо. Сколько часов она провела в этой комнате, где жила с Илто, разглядывая это лицо и предаваясь мечтам, пока Илто занимался скучными мелочами, из которых складывались дни главного старейшины! «Лицо» напомнило ей, как изменилась ее жизнь, и она ощутила тоску по простоте и ясности прошедших лет, когда Илто брал на себя все заботы, а она только одну — заботу о самом Илто. А теперь она должна заботиться об Иирин и Моуки. Она отвечает за них, каких бы дел они ни натворили. Анито надеялась, что решение Совета не будет слишком тяжелым.

Потом она оглядела членов Совета, надеясь по выражению их лиц получить ключ к решению Миато. Джохито выглядела очень довольной. Беспокойство Анито тут же возросло. Если Джохито довольна решением, то оно неблагоприятное для Иирин. Поглядела, подняв уши, на Нинто. Темно-синий цвет ободрения и уверенности прошел по телу тарины, как проходит тень облака по океану.

— Мы обсудили вопрос о новом существе, — сказал Миато, когда было покончено с обычным в таком случае обменом любезностями. — Я решил, что Иирин и Моуки должны работать вместе с Джохито до конца этого месяца, чтобы узнать все о ее атве. Если Джохито сочтет, что они к концу месяца достаточно хорошо обучились, то им разрешается остаться в Нармоломе. Если они останутся, то Иирин и Моуки должны по очереди изучить и все остальные атвы. Они не могут охотиться, пока им не разрешит Джохито. Когда же работа с Джохито закончится, то им разрешается ходить на охоту в присутствии Анито или другого старейшины.

Анито смотрела в пол, стараясь скрыть разочарование. Неудивительно, что Джохито довольна. Теперь все зависит от ее единоличного мнения.

— Благодарю тебя за решение, кене, — сказала Анито. Ее кожа казалась ей высохшей и тесной, когда она изображала на ней символы ответа, которого требовала формальная вежливость.

Может, следовало сразу встать и уйти из деревни, прежде чем их заставит это сделать Джохито, подумала Анито, когда они покидали Совет. Лучше, может быть, принять изгнание и бесчестье добровольно и начать обучение на энкара на полгода раньше? Нармолом — всего лишь одна деревня из многих. Все равно, как положено у энкаров, ее связи с Нармоломом оборвутся навсегда. Несколько поколений должно смениться, прежде чем ей будет позволено появиться там. Но тогда эта деревня станет ей чужой.

107